Автор Владимир Мозговой
До сих пор гадаю, какой же пургой мою многократно отмороженную северными охотами голову надуло желанием поехать в Африку сразу после Таймырской гусиной весны? Видно, хватил лишку паленой водки под какие-нибудь не те грибочки или объелся в тундре желтого снега. Но раз уже на руках авиабилеты до намибийского Виндхука, то чего это я горюю, сидя с запотевшим бокалом холодного «Гролша» во Франкфуртском аэропорту, о вовремя неоформленном разрешении на вывоз своего Зауэра-202? Придется довольствоваться тем стволом, который дадут мне тамошние аутфиттеры? Ну, не дульнозарядную же фузею, в конце кон-цов! И чего это вдруг я запоздало скорблю, что по-немецки освоил только «Дас ист фантастишь!», да и английский я знаю, как Косой в «Джентельменах удачи»: «э пенсил» и «э герл». Ведь лечу я в Африку со своим верным дружищем Антоном, в совершенстве знающим этот жутко корявый на взгляд потомственного славянина немецкий язык, а на «кровях» охотники всегда поймут коллегу, пусть даже говорят они на африкаансе, а я розумию только «великий и могучий».
Девять часов трансконтинентального полета были очень похожи на ожидание прихода белого медведя на скошенные в прошлом году где-нибудь под Завидово овсы. Нуднейший перелет слегка скрасили белозубые улыбки миленьких шоколадных стюардесс компании «Аэр Намибия», да бульканье вечно спешащего по своим делам шотландца «Вани Пешехода» на этикетке цвета дроздовых яиц. До свидания, Большая Медведица, здравствуй, Южный Крест! Перед рассветом, слегка зацепив хвостом нитку казавшегося мне когда-то недоступным экватора, пузатый «Джумбо» начал снижение и после бла-гополучного приземления лихо подкатил к зданию игрушечного аэровокзала в Виндхуке.
Мигом проскочив паспортный контроль (россиянам виза не требуется), мы были радушно встречены говорливым хозяином охотничьей фермы «Сатурн» господином Карлом-Хайнцем Матерманном — благодушным, подслеповатым немцем с красным носом и убе- дительным пивным прессом. Сразу стало понятно — наш человек! Ответственно заявляю, что Московская кольцевая дорога есть жалкое подобие заурядной намибийской тропинки какого-нибудь зулусского уезда. Четыреста километров, разделяющих аэропорт и ферму «Сатурн», были пройдены на микроавтобусе «Фольксфаген» менее чем за четыре часа с двадцатиминутным перерывом на «попить местного пивка» в весьма приличной придорожной забегаловке. За всю дорогу нам навстречу попалось всего пять автомобилей, да мы еще, может быть, обогнали штук семь автобусов с немецкими туристами, следовавших в парк «Этоша». Зато умудрилисьлихо увернуться от дюжины злобных бабуинов (не путать с бедуинами) и трех дорожных рабочих, принятых из-за красных шорт сначала за павианов.
Все опасения по поводу убогости быта рассеялись сами собой, когда на воротах «Сатурна» сначала увидели три звезды (в Намибии «трехзвездочными» считаются всего пять охотничьих хозяйств), а потом и посмотрели на свое жилище. Мама дорогая! В каждом из бунгало по два огромных двухместных номера с туалетом и душем, гардеробная, на стенах и полу шкуры африканских животных, а во дворе большой бассейн и трофеи, трофеи, трофеи! После плотного обеда, приготовленного женой Карла-Хайнца, Урсулой, состоящего из французского лукового супчика, обалденного рагу из куду и вкуснейших баварских колбасок с пивом (как же без этого в немецкой семье!) стало ясно, что и смерть от дистрофии нам не грозит.
Но не радовало меня ласковое зимнее африканское солнышко, не радовали и королевские покои с царским обедом. Все эти прелести почему-то так и не смогли изгнать из меня грусть и тревогу. Грусть по сиротке «Зауэру», вынужденному остаться на родине в темном оружейном сейфе и тревогу, о том, с чем же мне здесь придется охотиться. Видно, прочитав все это на моей кислой физиономии, Антон спросил хозяина, где ему после долгой дороги до темноты успеть пристрелять свой «Везерби Аккумарк», и какое он может дать мне, измученному российским оружейным законодательством горемыке, оружие. Хитро улыбнувшись, Карл-Хайнц предложил из имеющихся у него пятидесяти двух (!!!) нарезных стволов (тридцать из них были короткоствольными) выбрать то, что душа моя пожелает. Слабо представляя себе сафари с двумя «Кольтами» 45 калибра на бедрах, я остановил свой выбор на «Винчестере-70» в пластике, калибра .300
«Винчестер Магнум» с оптическим прицелом «Франкония» 3-9х50. Слегка смущало только то, что кратность на нем почему-то была мертво установлена на «восьмерку». Позже выяснилось, что какой-то итальянец, за три недели до нашего приезда, промазав с двадцати метров по паре пришедших на водопой гепардов, видно с большого расстройства, грохнулся в обнимку с этим карабином с вышки прямо в колючки. По рассказам Карла-Хайнца, два следующих дня это чудовище могло охотиться только стоя в джипе. Обедал и ужинал он тоже в гордом одиночестве у себя в комнате, а вечерами, распугивая шакалов, громко поминал родной Везувий, выковыривая перед зеркалом из мягких частей тела своими шаловливыми ручками сантиметровые занозы.
После пристрелочных выстрелов на трехсотметровом тире я уже и забыл, что держу «Винчестер» первый раз в жизни. Карабин обладал великолепной прикладистостью и был качественно пристрелян «в ноль» на 300 метров. Самому бегать к мишеням не приходилось, так как тир был механизирован (мишени бегом приносили после каждого выстрела два негра).
Поздним вечером, налюбовавшись вволю Южным Крестом и посмаковав на веранде поданную черной служанкой рюмку «Хеннеси» под припасенную специально для этого случая кубинскую сигару, наконец, поняли, что мы в Африке. Со сладкой мыслью, что завтра уж мы этим намибийским козлам покажем русскую «Кузькину мать», пошатываясь, разошлись с Антоном по своим бунгало.
Утро было зимним по-африкански, + 40°С. Плотно позавтракав бутербродами с кофе, одевшись потеплее и прихватив с собой походный обед, Антон с хозяином, а я с белым аутфиттером Кристианом отправились в буш на открытых джипах. С каждой машиной следовали еще по два черных следопыта.
Ну, что мы не в зоопарке, стало понятно уже через пару часов: 32 тысячи гектаров девственного буша, довольно крутых гор, поросших все тем же непролазным бушем и десятки пересохших речушек и ручейков. Добыть среди всего этого колючего хаоса хоть одного трофейного козла в первый день охоты нам так и не удалось. Второй день своей пустотой был больше похож на африканский бубен тамтам, чем на сафари. Скажите, как после всего этого принимать на веру интернациональный перл всех егерей, что «зверь есть, но ушел на дальний кордон»? На третий день пустых поисков заветного кордона, аутфиттер привел меня на вышку возле водопоя, на которой я и просидел в полудреме до обеда, фотографируя от нечего делать всякую мелюзгу вроде ярких птичек да мелких бородавочников. Наконец, в три часа пополудни, повезло.
Представьте себе сухой закон времен Горбачева, понедельник, винный магазин в 11:00. Через дорогу не глядя по сторонам и гремя авоськой с пустыми бутылками, борзо семенит на красный свет к своей желанной цели щетинистый бедолага с горящими от «жажды» колосниками. Вот так же нагло и два блесбока выскочили из буша на водопой. Так как рога у козлов были приблизительно одинаковые, Кристиан разрешил стрелять любого. Как джентльмен, я выбрал того, кто первым напьется. Не попасть по месту с семидесяти метров в стоящего боком, как в тире, козла? Да для этого нужно было бы стрелять в него по цокоту копыт с закрытыми глазами, или хотя бы быть родным братом того итальянца! После выстрела блесбок сделал два огромных прыжка, остановился на дамбе и картинно скрылся с глаз, задрав перед этим в небо все четыре своих копыта. Признаюсь, трясло меня в тот момент, как тот отбойный молоток в руках стахановца! Выкурив сигарету и немного успокоившись, я пулей спустился с вышки и, обгоняя аутфиттера, помчался посмотреть, как же чувствует себя мой первый козел. А никак он себя не чувствовал, потому, как лишился легкого, сердца и своей козлиной души. С полем, меня, любимого! С первым африканским полем!
Вдвоем с трудом загрузив в кузов «Тойоты» блесбока покатили с Кристианом на ферму. А «Сатурн» уже ликовал! Хозяин с грацией старого павиана танцевал джигу с банкой пива: Антон добыл после двухчасового тропления зебру Хартмана! Слава Богу, началось! Чем хорош «Сатурн», так это тем, что каждый охотник может найти здесь охоту под себя. Если вас уже тянет к земле нажитое непосильными трудами аккуратное брюшко, или тяжелой ношей давят прожитые годы, то пожалуйте на любую из металлических вышек на шести водопоях. Никакая черная мамба не страшна! Сиди себе комфортно на мягком стульчике с заветной фляжкой и поджидай какого-нибудь рогоносца иланда или кровожадного леопарда.
Наелись такой охотой в нашей средней полосе и хотите согнать лишний жирок? Пожалуйста! Надевайте широкополую шляпу и по свежим козлиным следам вперед в буш за черными следопытами! Обещаю, неделя такой охоты — и вам придется сменить весь свой гардероб, а длинноногие манекенщицы, пафосно прогуливаясь где-нибудь по Кутузовскому со своими грузными «папиками», с тоской будут провожать взглядом вашу поджарую задницу настоящего белого охотника.
В «Сатурне» обрел свою охоту и я. Этакий механизированный африканский варминтинг поневоле. Дело в том, что мои тяжелые ботинки «Камик» с мощным горным протектором оказались абсолютно непригодными к охоте с подхода. Я только вступил на каменистую почву «Сатурна», а уже даже самый дряхлый и глухой козел слышал и знал, что я иду его убивать. Чтобы потом не ловить укоризненные взгляды аутфиттеров, не повторяйте моих ошибок и берите с собой высокие легкие ботинки на мягкой подошве с мелким рисунком. Поэтому, когда мои проводники Цеболон и Йоханесс (Боже! Что за глаза у этих черных! По-моему, они даже видят в темноте!) заметили на склоне горы в зарослях буша достойного рогача куду, я даже не пытался к нему подобраться поближе, а стрелял прямо с капота машины. Это был хороший выстрел, и я себе аплодировал! Куду стоял в 330 метрах, и мне была видна только его грудь. Вот в эту грудь и попала 15-граммовая пуля Винчестер Сильвер Тип, фрагментировавшись сначала в левом легком, а потом застряв в позвоночнике. Животное легло на месте. Waidmannsheil!
Антон в этот день взял на водопое красавца орикса. Черт возьми! Как же я захотел такой же трофей! Нет, вру! Мне все же хотелось добыть самку орикса, ведь ее рога хоть и тоньше, но длиннее и, на мой взгляд, красивее. Ну что ж, будем искать! Весь следующий день я гонялся по горам за горной зеброй Хартмана. Если вам при слове зебра мерещится флегматичная травоядная лошадь с белыми ногами и полосатой спиной, то креститесь. Ничего подобного! Зебра Хартмана быстрое, очень осторожное и полосатое до самых копыт животное.
Кстати, это довольно редкий и почетный трофей. Стрелять мне по ней пришлось с рук, по бегущей в гору на расстоянии в триста пятьдесят метров. Пуля вошла в левое ухо, а вышла через правый глаз. (Хм-м: вообще-то я думал, что попаду в корпус.) Зебра легла сразу и оказалась мало того, что хромоногой старушкой, со стертыми до корней зубами, так еще и неприлично куцей! Очевидно, свой хвост она когда-то оставила на память какому-нибудь гепарду или ушлому шакалу. Зато теперь у меня есть шикарный полосатый ковер, причем без единой пулевой дырки! А Антону в этот день достался красный хартебист.
Нет-нет! Уверяю вас, Антон терпимо относится к разным политическим течениям, и хартебист приличное слово, а не синоним депутата государственной думы, просто так зовут эту козлолошадь.
На следующий день, вечером, мне пришлось напиться. До неприличия. Повод был веский, и даже два. Сначала утренними сумерками, со ста пятидесяти метров я застрелил хартебиста. Хладнокровно так, с молчаливого согласия еще полусонного Кристиана. Животное вышло прямо на дорогу и стояло, тревожно фыркая, готовое в любую секунду скрыться в буше. Аутфиттер разглядывал его в бинокль не менее пяти минут! Мне требовалось услышать четкое «шиссен» или «нихт шиссен», а Кристиан только пожал плечами, развел руками и хмыкнул. Это и решило судьбу молодой коровы с еле-еле дотягивающими до трофейных параметров рожками. Мне-то откуда было знать, ведь я в первый раз видел это африканское рогатое существо, но с какой стороны бинокля его разглядывал этот усатый немец!
Вот и будут теперь висеть на стене в моей комнате эти маленькие костяные отростки, немым укором напоминая о недопустимой горячности и спешке. Это раз. Намотавшись в тот день на джипе по саванне в поисках орикса до галлюцинаций, мне все же каким-то чудом удалось разглядеть на горном склоне небольшое стадо куду во главе с огромным козлом. Было до них метров пятьсот с гаком, и я минут десять пытался по-русски объяснить своему аутфиттеру и следопытам, где же они стоят. Лишь только когда стал разглядывать куду в прицел, самый глазастый проводник Цеболон, ориентируясь по стволу моего карабина, увидел этого монстра с рогами в четыре витка. Что тут началось! – Мистер! Мистер! Шиссен! – Гросс! Гросс! – Голден медал! – Шиссен! Шиссен! — а дальше сплошная тарабарщина на африкаансе и немецком. Ну, что можно стрелять, я таки понял, а чтобы не потерять куду из виду, передергиваю затвор «Винчестера», не убирая окуляр прицела от глаза, и беру превышение над козлиной холкой. В полной уверенности, что появится, наконец, в моем доме место, куда буду с удовольствием вешать свою любимую охотничью шляпу, нажимаю на спуск… Вам приходилось когда-нибудь бывать в нокдауне? Нет? Как мало вы успели! Мне вот повезло. От тихого щелчка бойка в пустом патроннике я выходил из состояния «грогги» минут десять. Уж лучше пропустить хук с правой от этого ухогры- за Тайсона! Такие дела. Это два. Силы небесные! Как же жутко на следующее утро я себя чувствовал после анестезирующего вечернего литрового коктейля из коньяка, виски и рома, только лишь слегка помогшего мне забыть эти неудачи! Чуду подобно, как это я еще не умер, три часа ползая с горы на гору под африканским солнцем в сорокоградусную жару! Вы бы ни за что не отличили меня в тот момент от старика Паниковского, пересохшими губами шептавшего перед смертью: «Ножка, шейка, крылышко». Вылезшими из орбит голубыми глазами теперь уже матерого расиста я умолял этих жалких, ничтожных черных людей оставить меня в покое, а когда околею зарыть мои проспиртованные останки под кустом колючей акации на тенистом склоне вон той горы. Даже рукой показал, какой. Цеболон взглядом проследил этот вялый взмах умирающего и утвердительно закивал своей кучерявой головой. — Шиссен? Орикс! Воспаленными мозгами сначала я грешным делом подумал, что он читал на африкаансе «Золотого теленка», одобряет мой выбор и хочет пристрелить меня прямо здесь, чтоб не мучился. Да еще и козлом обзывает! Черная все-таки душа у этих негров! И только когда Цеболон подал мне альпеншток, до меня дошло, что парень просто увидел на месте моей предполагаемой могилки орикса и, учитывая мой жалкий вид, предлагает стрелять без подхода. Хорошенькое дело, дальномер выдал 442 метра! А ведь я попал! Пусть не совсем по месту, но попал, хоть и качало меня, как тот ковыль в херсонских степях! Орикс пробежал пятьдесят метров и лег. Еще тридцать минут нам понадобилось, чтобы взобраться на гору и обнаружить в непролазных кустах буша старую самку с хорошими рогами. Пуля прошла навылет, на первый взгляд, не задев жизненно важных органов. Ну не от старости же и страха она умерла? Waidmannsheil!
Возвращаясь на ферму в джипе с лежащим в кузове вожделенным трофеем, я пел. Не помню что, но пел это точно. Чем и спровоцировал огромного бабуина, очевидно принявшего мои воинственные вопли за посягательства на свой гарем. Животное забралось на вершину скалы и орало с кроны одинокого дерева, как отец Федор, только что понявший, что его надули. Я попытался заполучить еще и этот бесплатный трофей с клыками, как у леопарда. Эх! Надо было хотя бы заглушить машину, ведь стрелял на 250 метров строго против солнца. После выстрела бабуин лихо спрыгнул с дерева и исчез в буше вместе со своим семейством. Промах!
Ну что ж, не все коту масленица. Все равно я был счастлив! Теперь сухая цифирь десятидневного сафари. За все про все, с учетом стоимости авиабилетов, 11 дней проживания, аренды оружия, стоимости пяти трофеев, их таксидермии с последующей отгрузкой в Россию, получилось чуть меньше семи тысяч евро.
Самое время рассказать вам, как мы с Антоном нашли это чудное хозяйство. Если вы подумали, что нам его сосватал какой-нибудь знакомый «сафарист», раннее побывавший здесь, или мы воспользовались услугами посреднических фирм, перепродающих охотничьи туры в Африку втридорога, то холодно, господа! То есть мимо! Во-первых, не было до нас в этом хозяйстве русских, а во-вторых, мы очень мало похожи на нуворишей. Даю подсказку: www.huntclub.ru. Читая на этом сайте охотничьи отчеты со всей России, нам и пришла крамольная мысль, воспользовавшись интернетом, поехать в Африку за рогатыми африканскими козлами. Перелопатив с помощью электронного переводчика более двухсот разноязычных охотничьих сайтов, сначала остановились на Намибии. После селекции (где-то очень дорого, где-то хозяйство размерами больше похоже на зоопарк, где- то полностью отсутствовал сервис) глаз положили на три самых привлека- тельных. А дальше — жребий, и Антон начал электронную переписку с «Сатурном». Уже через месяц мы получили от приглашающей стороны билеты на «Аэр Намибия», все необходимые документы и — вперед, в пампасы! Если надумаете нагрянуть в «Сатурн» по нашим следам, то Карл Хайнц и Урсула с удовольствием примут теперь и русских охотников. Не забудьте только российский флаг, чтобы гордо реял он на флагштоке перед входом. Можно приехать вместе со своим семейством, места хватит всем, и пока вы будете охотиться, ваши спутники могут позагорать у бассейна или совершить увлекательную экскурсию в национальный парк «Этоша». И обязательно выберите один день, чтобы съездить на Берег Скелетов, великолепная рыбалка того стоит.
Удачи вам на его пыльных охотничьих тропах!
